Во Франции не красятся из-за лени( интервью с Дамьеном Дюфреном)

Дамьен Дюфрен — визажист с мировой известностью. Он начинал в одном из самых престиж­ных салонов красоты Парижа, где его клиентками были звезды кино и шоу бизнеса, извес­тные манекенщицы и жены политиков. Потом работал на модных дефиле и на телевидении, затем придумывал рекламные образы для модных марок. В конце концов он создал собс­твенную студию-магазин, своего рода макияжный бутик, в котором женщины могут не только купить косметику, но и научиться наносить макияж. Сегодня Дамьем Дюфрен — признанный корифей, консультирующий великие бренды. А также «просто» самый креативный французс­кий визажист. Он-то и провел для Золотых директоров, приехавших в Париж в рамках Корпо­ративного университета, мастер-класс.

Страна Faberlic: Скажите, господин Дюфрен, вам понравились ваши сегод­няшние слушатели.

Дамьен Дюфрен: Да, конечно. А им понравился мой мастер-класс!?

Сf: Еще бы! Поучиться у такого мастера как вы — редкая удача! Вы ведь делаете макияж знаменитостям.

Д.Д.: Ну, возможно, я когда-то и красил Изабель Юппер, например, но я не ее личный визажист. Сейчас я занимаюсь тем, что создаю тенденции для брендов. Выбираю цвета, обсуждаю с химиками различные текстуры...

Сf: Скажите, тенденции создаются как ответ на ожидания потенциальных поку­пателей?

Д.Д.: Тенденции могут создаваться толь­ко от ощущений создающего. От того, чего бы мне лично хотелось в данный момент. Я не стараюсь кому-то пон­равиться, не стараюсь кому-то что-то продать. Будет такая косметика поль­зоваться успехом или нет — это другой вопрос. Настоящий художник думает прежде всего о том, как выразить себя. И тогда это продается.

Сf: Расскажите, как вы это делаете?

Д.Д.: Я просто рассказываю некую исто­рию, используя цвета. Разумеется, мы, визажисты, наблюдаем за тем, что про­исходит на улице, но в конечном итоге, отталкиваемся от личных ощущений.

Вот смотрите, в макияже есть три ос­новных акцента, три опорных точки: тон кожи, глаза и рот.  И работая с этими элементами нужно создать некое гармоничное целое. Это главная задача любого человека, делающего макияж. А это значит, что ему нужно играть на воображаемом. Ресурс для этой «игры» можно черпать из детства, из поэзии, из воспоминаний или ощущений, которые мы уже забыли. И только так можно создать продаваемую коллекцию. Мои ощущения — это ключ, который поз­воляет найти своего потребителя. Если человеку хочется протянуть руку к ко­робочке с пудрой, значит, она всколых­нула в нем какие-то воспоминания или затронула глубоко спрятанные эмоции.

Сf: С какими брендами вы работаете?

Д.Д.: С очень и очень многими. Различ­ные модные дома выдвигают мне раз­ные требования. Кто-то просто хочет, чтобы я подобрал цвета, кто-то — чтобы разработал тенденцию. Другие жалует­ся на плохие продажи, и я, как эксперт, выявляю причину этого. Иногда, чтобы коллекция начала хорошо продаваться, достаточно поменять оттенки румян.

Сf: Вы знакомы с косметикой Faberlic?

Д.Д.: Да, и мне очень нравятся некото­рые ваши продукты. Например, новые карандаши для глаз и для губ (Secret Story — Cf) и двойные тени синего цве­та («Хрустально-синий, 5026 — Сf). В каком-то смысле я уже давно знаком с декоративной косметикой Faberlic, с этими текстурами, потому что они про­исходят из лаборатории Интеркос. А там производят самое лучшее.

Сf: Как настоящий профи, вы наверня­ка замечаете все макияжные оплошнос­ти. Скажите, какие ошибки делают жен­щины, когда красятся?

Д.Д.: Главная ошибка — излишество. Я вижу, что на лицах либо слишком много цвета, либо слишком много все­го накрашено. Излишество — от слова лишнее. А если чего-то слишком много, это значит, что нет равновесия, нет гар­монии.

Сf: Существует ли понятие «французс­кий макияж»? Как у вас красятся?

Д.Д.: Да нет, такого понятия не сущест­вует. Это в 50-60 годы ХХ века можно было говорить о парижской моде или парижском шике. Сегодня миром кра­соты правит гламур. А гламур интерна­ционален.

Сf: Правда ли, что в Европе женщины почти перестали краситься?

Д.Д.: Да, это правда. Макияж носит скорее праздничный характер. Он ушел из культуры повседневной жизни.

Сf: С чем вы это связываете?

Д.Д.: У нас нет культуры макияжа. Жен­щины стали краситься не так давно — в 60-е годы. Макияж появился в 30-е годы в кино и это было продиктовано жесткой необходимостью. Освещение было таким, что черты лица «съеда­лись». Но «Шикарная женщина» во Франции никогда не красилась. Я гово­рю в прошедшем времени. Макияж был уделом женщин легкого поведения. Все изменилось, когда благодаря Голливуду возник культ красоты.

Сf: В Восточной Европе к макияжу от­носятся менее сдержанно. Какова ваша позиция в этом вопросе?

Д.Д.: У меня нет определенной позиции. Мне не жаль, что во Франции женщины красятся мало, но я и не осуждаю тех, кто красится много. Важно, чтобы жен­щина чувствовала себя красивой. При любых обстоятельствах. Итальянки, на пример, очень любят маки­яж. И я знаю, что францу­зы, которые возвращаются из Италии говорят: «Боже, какие итальянки красивые!» Они уже утром накрашеные, причесанные, све­женькие! Я думаю, что мы, во Франции, пренебрегаем макияжем, скорее из-за лени.

Сf: Правда ли, что мужчины видят не макияж, а образ женщины в целом.

Д.Д.: Правда.

Сf: Правда ли, что голубые глаза нужно красить коричневыми тенями, а карие — зелеными или голубыми, а не тон в тон?

Д.Д.: Оба варианта возможны. Вопрос количества и качества нанесения. Если у вас голубые глаза, лучше взять коричне­вые тени, чтобы подчеркнуть голубизну

глаз. А вот карие глаза с синим!? Я даже не знаю. Но опять-же, если женщина чувствует себя в этом красивой — пожа­луйста. Правила существует для того, чтобы их нарушать. До Ив Сен Лорана никто не осмеливался одевать розовый и красный цвет одновременно, но он сделал это, и женщинам такое сочета­ние пришлось по вкусу. Кто себе может позволить говорить другим что нужно делать!? Есть вещи, которые лично мне не нравится в макияже. Я, например, не люблю четкий контур губ. На мой взгляд это выглядит как татуировка. Мне нравятся губы с гибким контуром, не вычерченные. Но если клиентка сде­лает контур и сделает хорошо — отлич­но! Это ее выбор.

Сf: А какие правила нарушили вы?

Д.Д.: Как все ученики школы визажис­тов я научился сначала прокрашивать контур губ. Но сейчас я нарушаю это правило. И тональный крем я наклады­ваю только на середину лица.

Сf: Правда ли, что красные губы пугают мужчин?

Д.Д.: По-разному. Если девушка хоро­ша, я не убегу, если у нее будут красные губы. Макияж — это свобода. Это не какой-то свод правил. В макияже запре­тов нет

Сf: Что такое красивая женщина?

Д.Д.: Прежде всего — элегантная жен­щина. Красота — это некое ощущение. Некоторые люди одарены красотой в большей степени, некоторые в меньшей. Жизнь несправедлива. Но если женщи­на элегантна, то это компенсирует недостаток природных данных.

Сf: А что такое элегантность?

Д.Д.: Это манера садиться. Ма­нера закидывать ногу на ногу. Манера жестикулировать… Она во всем. В словах, в том, что женщина рассказывает. Взгляд на вещи... Такую жен­щину можно слушать бесконеч­но. И когда вы ее слушаете, она кажется вам все более и более красивой. Красо­та — это не только внешнее. Внутрен­нее содержание играет огромную роль, влияя на внешнюю эстетику

Сf: Кто для вас образец красоты?

Д.Д.: Шарон Стоун. Ее красота, конеч­но, не красота двадцатилетней девушки. Красоту Шарон создает талант актри­сы и глубокий ум, который чувствуется, когда она говорит. Эта женщина — це­лостная личность, у нее есть талант, реализованность, ум и чувство юмора. Я с ней не знаком, но она мой идеал.